Чем дальше, тем их больше. Они разыгрывают исторические ристалища, для которых изготовляют, порой преискусно, старинные костюмы. Иногда играют в многодневные ролевые игры по каким-то легендам, иногда – творя сюжет по ходу дела. Так играли древнерусские скоморохи или актёры итальянской комедии масок. Случается, выезжают «на игру» на несколько дней, живут в палатках, полностью погружённые в сюжет. Кто они по профессии? Сколько им лет? От школьников до вполне зрелых лет дяденек и тётенек. И профессии разные: учителя, программисты, работники музеев, чаще – офисные сидельцы. Одна игра собирает сотни, а то и тысячи участников, а игр таких – немало. Придёт лето, раскинут игруны свои шатры по лесным полянам.
На первый взгляд, дело полезное. Изучают историю, интересуясь её «матчастью», сбрасывают стресс большого города, да и вообще – не водку пьют (хотя и это случается), а заняты интересным делом, самодеятельностью какой-никакой. Могут себе позволить потратить деньги на амуницию и костюмы, а время – на изготовление того и другого, на обдумывание ролей, чтение по предмету и пр.
Может, это и есть то самое «царство свободы», которое, по пророчеству Маркса, заменит собой «царство необходимости»? Быть может, вот она – чаемая классиками «свободная игра духовных и физических сил»? Ведь и впрямь – игра...
Но что-то в этом недурном и даже многими уважаемом занятии есть такое, что меня всегда смущало и отталкивало. Что же?
Мне кажется, во всём этом есть что-то наркотическое, отвлекающее от реальности, подменяющее собой реальность, которая отвратительна, и нет сил сделать её лучше. Эти люди не имеют сил и возможностей реализовать себя в работе. Работа для них чаще всего просто средство заработать некий минимум, позволяющий скромно прожить и что-то потратить на игру. Их мысли – в игре. Не случайно все они – какие-то недовзрослые, то что американцы называют kidult – помесь kid-ребёнок и adult-взрослый. У моей дочки есть такая подруга, с которой они дружат на равных, хотя та практически в два раза старше дочки.
Вы скажете: самодеятельность была всегда. Это верно. Но, во-первых, она не охватывала таких огромных масс, а главное, она не подменяла собою жизнь и работу. А если подменяла – человек становился профессионалом: актёром, певцом, художником. Есть симпатичная песня 1956 г. на слова М.Матусовского про молодого рабочего, который сначала пел в заводской самодеятельности, а теперь «уже в столичной опере он Ленского поёт».
Игры на поляне ни к какому результату никого не ведут – это просто способ «забыться сном жизни», по выражению Л.Толстого. Они приучают своих участников жить в мире иллюзии, мечты, вымысла. Это их спасает от отвращения подлинной жизни (как всякий алкоголь), и одновременно обесценивает эту реальную жизнь: всё это, так сказать, прах и суета, а настоящее – там, на поляне.
Здесь нельзя всерьёз проиграть (впрочем, и выиграть) – значит, игрун защищён от разочарования и боли поражения. Ведь это не всерьёз! И работа, куда он ходит ради заработка – тоже не всерьёз, потому что главное – там, в игре. Следовательно, и с этой стороны они защищены от неуспеха и разочарования.
Эти люди ничему толком не научаются и ничего не достигают. В перспективе, и не слишком дальней, они становятся пожилыми девочками и мальчиками без выраженной профессии. Почему не научаются? Да потому что игра – это такая штука, из которой можно выйти в любой момент. Именно этим игра отличается от работы.
Прошу понять правильно: я не говорю, что это дурно и вредно. Надо только, что называется, не заиграться. В романе «Обломов» сказано про его героя Штольца: «Он боялся всякой мечты, или если входил в ее область, то входил, как входят в грот с надписью: ma solitude, mon hermitage, mon repos (моё уединение, моё убежище, мой отдых – Т.В.), зная час и минуту, когда выйдешь оттуда». Не всем, к несчастью, удаётся...
Другая широко распространённая игра, которую нынче полагается очень уважать - это волонтёрство. И о нём нельзя сказать ничего худого, даже можно сказать хорошее. Если это иногда, понемногу и в юности – можно только похвалить. Но если ВМЕСТО работы - это затягивает в болото непрофессионализма и бесперспективности. Из волонтёров, как и из ролевиков, можно «свалить» в любую минуту, нет никаких обязательств, никаких внятных требований к работнику. Исчез у тебя драйв – ну и ушёл. А соскучился – пришёл. Я знаю одного почти тридцатилетнего выпускника юридической специальности, который много лет болтается по волонтёрским проектам. На что живёт? Ну, родители, вероятно, кормят.
Волонтёры и ролевики – это признак деградации. Отсутствия настоящего большого дела у молодёжи. У неё нет подлинной увлекательной работы, рядом с которой любая игра – сера и занудна. Создать дело «из себя» молодые, очевидно, не могут – ну, вот и играют. Их сила, молодая энергия уходит «в свисток». На Западе – та же история? Верно. Но мы в принципиально разной ситуации: им надо просто занять праздную публику, а у нас – дел невпроворот. И при этом – сплошная игра.
Татьяна Воеводина
